Елизавета! Старец говорил лишь о том, что если он откажется от Православия и перейдет в другую веру, то не спасется. Потому что отступил от веры.
Я просмотрела их молитвы и каноны - вроде неплохо, да и от души. У них молитвы какие-то искренние. У нас "не имам покаяния, не имам умиления/.../оставих Тя, не остави мене", а у них "пусть мои мысли и поступки выражают волю Твою";
Здесь немного разный уровень просто. И вероучительное понимание таких терминов, как "грех", "покаяние" и т.п. Вот например, что странного для человека, старающегося жить духовной жизнью в словах: "не имею покаяния, не имею умиления". Так и есть. Ведь если мое покаяние носит временный характер, если кроме желания и (иногда) готовности что-то в себе менять, у меня также присутствует лень, гордость житейская, своеволие, эгоизм и т.п., то плоды покаяния иногда и созреть не успевают. Падаю - встаю, падаю - встаю. Такого покаяния, чтоб преобразило все внутри, каких-то слез умиления, нет ведь. Поэтому, как и предсказано о нас, живущих во время всеобщего оскудения любви, с Божьей помощью потихоньку растем, добиваемся прогресса в духовной жизни, и не все у нас гладко. Что ж теперь, унывать из-за этого? На большее не годны.
Что странного в "оставих Тя, не остави мене" ? Я точно знаю, что мое своеволие периодически отворачивает меня от того, чтоб отдать свою волю, свои мысли в руководство Божие. И когда я отворачиваюсь от Бога (т.к. занят собой чрезмерно), то через какое-то время начинаю видеть свое истинное "лицо", я бы сказал даже рожу. Видеть себя, живущего без Бога, неприятно, анализировать прожитый день противно, унывать и сдаваться непозволительно, поэтому прошу снова и снова: "Я оставил Тебя, прости, не оставь меня, посети меня снова милосердием Твоим, коснись моего черствого сердца, и научи меня творить волю Твою". И иногда произнести не успеешь, а Он уже здесь. И жизнь снова меняется. И снова растем потихоньку и со временем уже реже и реже повторяем старые ошибки.
а у них "пусть мои мысли и поступки выражают волю Твою";
Почему у них? Вам привести кучу цитат из тех же утр. и вечерних молитв, где говорится о том же?
у нас "ненавидящих и обидящих нас прости...", у них "помоги мне сегодня в каждом ближнем увидеть достоинство детей Божиих".
Это, думается мне, разные вещи. Ненавидящие и обидящие есть у многих людей. Если ненавидящих нет, то обидящие периодически появляются. Сказал Христос - молитесь за обижающих вас, вот и молимся. А увидеть в каждом человеке Божий образ - задача сразу неподъемная. В духовной жизни все происходит постепенно. Можно красиво говорить, начитавшись книжек, но если жить этим, то на практике в начале нужно научиться прощать людям, чтоб не читать ежедневно "и прости нам долги наши как и мы прощаем должникам нашим" как приговор самому себе. Вначале нужно научиться молиться за людей и желать им всего, чего желаешь себе - т.е. сделать шаги на пути к тому, чтобы возлюбить этого самого ближнего как себя самого. Нужно научиться непредвзятости, открытости для других. И тогда - потихоньку начнем видеть образ Божий в людях. И понемногу начнем всех любить, а кого не можем - хотя бы принимать такими, какие есть. В молитве оптинских старцев сначала идет "терпеть, прощать" а потом уже "любить нелицемерно".
У них какая-то надежда на лучшее, что они сегодня вообще ничего плохого не сделают,
Пожалуйста: "День весь свят мирен и безгрешен у Господа просим!", "...и по сне нощнем возсияй мне, Христе Боже, день безгрешен...", и т.п. Очень хорошо просим день прожить. Куда уж бОльшая надежда?
а у нас? --- "не предаждь обидящым мя" - ага, какая-то полная безнадёга.
"обидящия мя" - это бесы. Если мы просим Бога избавить нас от их воздействий (ср. "и не введи нас во искушение"), то где же безнадега. Безнадега - отсутствие надежды. Прося Бога о помощи, мы имеем надежду, и хорошо еще иметь веру. В молитве есть три важных момента: нужно искренне желать того, о чем просишь; нужно искренне верить, что получишь просимое; и нужно действовать так, как будто обязательно получишь. Ну и думать, конечно, о чем просишь. Вот то, что в молитвослове написано, можно смело просить. Какая же это безнадега, если я верю, что Господь защитит меня сегодня от злых воздействий врагов (духов злобы), желающих меня смутить любым доступным способом?
Не знаю, кто там спасётся, но к чему стремишься, то и получишь. Мы всё больше в изнурение и скорби, а они к радости идут, всю жизнь.
Ну, кто хочет себя изнурять - тот изнуряет; кто считает, что православный человек должен ходить с постной миной и вещать на каждом углу, что он "червь, а не человек" - тот в скорби постоянно. Но о чем скорбеть, кроме своих грехов, человеку здравомыслящему? И скорбь эта - не самоуничижение, которое враг всякой духовной жизни. Скорбь эта подобна грусти разумного ребенка, который нарушил то, что папа сказал, папа огорчился, но ребенок-то разумный, он подумал-подумал, да и исправил свою ошибку. Скорбь, выражаясь современным языком, должна быть, мне кажется, конструктивной. А по поводу радости: это что, не для нас сказано апостолом: всегда радуйтесь? А о бодрости духа не нам сказано? "Помянух Господа и возвеселихся" - говорит Давид. Иногда полезно вспомнить, что значат наши слова "грех" и "покаяние" по-гречески, откуда они переведены были. Грех (как пишется не помню, вроде бы "амарти") - это промах, ошибка. Покаяние ("метанИя") - это изменение сознания. Что непонятного? Ошибся - стремись к тому, чтоб Господь исправил твое сознание, твою неправильную веру и понимание вещей, твое поведение, чтоб ты не совершал больше одни и те же ошибки. Человек не избавит, все эти чудеса творит Господь, а наше дело - позволять ему, не своевольничать и не мудрить своими больными головами излишне. Все великие идеи просты.
Спаси Господи, Елизавета!
|
|